Дверь в лето - Страница 52

Последовала беседа с дежурным электриком. На повышенных тонах. Нецензурной бранью профессор не воспользовался: он прекрасно обходился без неё, но при этом хлестал языком гораздо больнее, чем те «артисты», мастера жанра, которые пользуются обычными ругательствами.

— Меня не интересует, что вы думаете, почтеннейший. Прочтите свою инструкцию. Я имею право получить все возможности лабораторного корпуса в своё распоряжение. В любое время, когда захочу. Читать умеете? Или мы встретимся завтра в десять в кабинете ректора, чтобы он прочёл вам ваши обязанности? Ах, вы умеете читать? Может, и писать тоже? Или чтением ваши таланты исчерпываются? Тогда запишите: полную аварийную мощность на высоковольтные шины Мемориальной Лаборатории Торнтона ровно через восемь минут. Повторите!

Он положил трубку.

— Вот люди!..

Подойдя к пульту, он что-то поправил. Потекли минуты. Вдруг я даже с того места, где стоял, увидел, как стрелки приборов метнулись вправо, а наверху загорелась красная лампочка.

— Вот и энергия, — объявил он.

— И что теперь?

— Ничего.

— Я так и думал.

— Что вы хотите сказать?

— То, что сказал: ничего не будет.

— Боюсь, что не вполне вас понимаю. Более того: я надеюсь, что неправильно вас понял. Я имел в виду, что если я н е нажму кнопку, то ничего не произойдёт. Но если я нажму её, то вы переместитесь ровно на тридцать один год и три недели.

— А я говорю, что ничего не будет.

Его лицо потемнело.

— Сэр, я полагаю, что вы намеренно ведёте себя столь оскорбительно.

— Считайте как хотите, доктор. Я приехал сюда проверить правдивость дошедших до меня слухов. И я их проверил. Я увидел пульт управления с красивыми лампочками. Похоже на декорацию для фильма ужасов про сумасшедшего профессора. Я увидел салонный фокус с парой монеток. Фокус слабый, надо заметить: монеты вы выбирали сами, а я пометил их так, как вы велели. Да любой циркач может показать этот фокус лучше вас. Я выслушал долгую лекцию. Но разговоры — штука дешёвая. То, что вы якобы изобрели, невозможно. Кстати, в министерстве это знают. Ваш доклад никто не запрещал: его просто подшили в ту папку, куда складывают все проекты вечных двигателей. Наверняка время от времени его достают почитать смеха ради.

Я думал, старикана хватит удар не сходя с места. Но единственным рефлексом, который у него остался, на который я мог рассчитывать, было его тщеславие. Надо было дожимать старика.

— Спускайтесь сэр. Выходите. Я сейчас выпорю вас. Выдеру голыми руками.

Я думаю, он был так разъярен, что, пожалуй, мог бы и выпороть, несмотря на разницу в возрасте, весе и физической силе. Но я ответил:

— Я тебя не боюсь, папаша. И твоей фальшивой красной кнопки тоже не боюсь. Валяй, нажимай!

Он взглянул на меня. На кнопку. Но не двинулся с места. Тогда я хихикнул и сказал:

— Правильно ребята говорили: ложная тревога, Твитч, вы напыщенный старый обманщик. Полковник Трэшботэм был прав.

Это сработало.

10

Он с размаху ударил по кнопке. Я хотел крикнуть ему: «Не надо!» — но было поздно. Я уже куда-то падал. Последней судорожной мыслью было: я не хочу! Я всё выкинул на ветер. Я довёл почти до апоплексического удара несчастного старика, не сделавшего мне ничего худого. И я даже не знал, в какую сторону двигаюсь. Хуже того, я вообще не был уверен, попаду ли я туда, куда хочу попасть… И тут я упал.

Свалился я, наверное, с высоты не более метра-полутора, но был совершенно не готов к этому падению и рухнул, как куль.

И тут же кто-то спросил:

— Откуда это вы свалились, чёрт возьми? Спрашивавший оказался мужчиной лет сорока, лысым, но крепким и поджарым. Он стоял, руки в боки, лицом ко мне. Умное, интеллигентное лицо его было приятным, несмотря на то, что он явно был в этот момент на меня зол. Я сел. Оказалось, что сижу я на покрытой слоем опавшей хвои гранитной гальке. Рядом с мужчиной стояла женщина — привлекательная, даже красивая, немного моложе его, — смотрела на меня ошеломленно, но молчала.

— Где я? — спросил я самым дурацким манером. Мне следовало спросить «когда я?», но это прозвучало бы ещё глупее, и вдобавок я об этом не подумал. Достаточно было взглянуть на них, и было ясно, куда я не попал: я был явно не в 1970-м. Но и не в 2001-м тоже: в 2001-м в таком виде ходили только на пляже. Похоже, меня занесло в другую сторону.

Потому что ничего, кроме ровного, густого загара, на них не было. Но им, видимо, этого хватало: они явно не чувствовали неловкости.

— Давайте по очереди, — возразил он. — Я спросил вас, как вы сюда попали. — Он взглянул вверх. — Парашют в ветвях вроде не запутался, так? И вообще, что вы здесь делаете? Это — частные владения. Вы здесь явно без разрешения. И что это за маскарадный костюм вы напялили?

На мой взгляд, одет я был вполне нормально. Особенно по сравнению с ними. Но спорить я не стал: другие времена — иные нравы. Похоже, у меня тут будут неприятности.

Она положила руку ему на плечо.

— Не надо, Джон, — сказала она ласково. — По-моему, он ушибся.

Он глянул на неё и снова уперся своим острым взглядом мне в лицо.

— Вы ушиблись?

Я попытался встать — это у меня получилось.

— По-моему, нет. Так, пара синяков будет. А какое сегодня число?

— А? Число? Сегодня первое воскресенье мая. Третье мая, по-моему. Так, Дженни?